Примечание: в имени Лили ударение на первый слог
Всадник в белом был мрачен, как грозовое небо над его головой. Конь прядал ушами и раздувал ноздри, словно чувствуя приближение опасности; но тот, кто вышел из зарослей на поляну, опасным не выглядел. При нём не было даже оружия. А у всадника оно было: c пояса свисали ножны чёрной кожи с золотым тиснением. Он застыл в седле, белый воин на белом коне, свет против тьмы - так как второй казался созданием ночи в чёрном, до земли, плаще, скрывающем его фигуру, лицо, возраст и пол - всё. Кроме непреклонности. Всадник, молодой и очень бледный, положил руку на рукоять меча. Второй поднял голову, капюшон плаща упал, густые иссиня-чёрные волосы потекли ему на плечи.
- Зачем ты здесь? - спросил он. - Ты не можешь меня остановить. Только не ты.
Всадник приоткрыл бескровные губы, но промолчал.
- Пропусти, - с едва уловимой мягкостью сказал человек в чёрном. - И уходи. Тебе здесь не место.
- Ты не пройдёшь. - Голос всадника был тихим и острым, как сталь. - Ничего не выйдет. Пока я жив.
- Значит, ты умрёшь.
- Ты убьёшь меня?
Человек в чёрном прямо смотрел ему в глаза.
- Да. Да, если вынудишь. Ты знаешь, что я могу.
Меж грозовых свинцовых туч, затянувших небо, пробился ослепительно-яркий луч солнца.
- Знаю. Я всегда это знал.
- Уходи! - Тот, в чёрном, почти молил. - Ну, убирайся! - он тоже был молод. И очень, очень красив.
Молния слепящей вспышкой разрезала небо, и оглушительно ударил гром. Ветви отламывались с деревьев и летели в белого всадника; потом и сами деревья принялись с грохотом валиться вокруг него. И горела трава. Горел воздух. Огненные стрелы, ледяной дождь, плети из взбесившегося ветра - всё для него одного. Конь плясал под ним, дрожал и всхрапывал от ужаса; он же оставался невозмутимым, холодным, недоступным для атак. Стихии, обратившиеся в злобных чудовищ по воле его врага, бесновались вокруг него, грозя исхлестать до крови, растерзать на куски, уничтожить, - но плащ остался белоснежным, и ни разу он не дрогнул, и ни один удар не достиг цели. Он произнёс имя, и буря улеглась... и он поднял меч, заблиставший синим льдом, и направил на врага.
Юноша в чёрном стоял на коленях, склонив голову. Всадник спешился, подошёл, позвал. Серое, мёртвое лицо. Мёртвые, навсегда опустевшие глаза... мёртвая душа, навеки лишённая волшебной силы.
- Убей меня, - сухими листьями упали слова с его губ.
- Нет, - отвечал победитель.
- Ты уже сделал это. Уже можно.
- В таком случае, зачем мне делать это второй раз?
Он вложил меч в ножны и пошёл к коню. Чёрная тень взметнулась за ним, он резко обернулся, но поздно. Он запоздал лишь на секунду, но второму её хватило, чтобы выхватить нож из складок плаща и вонзить в своё сердце. И его враг лежал, тихий и неподвижный, и прекрасное юное лицо даже в смерти было более живым, чем в миг, когда белый рыцарь убил его Силу. Победитель стоял над ним и долго смотрел. На белоснежных одеждах алели капли крови - брызги, от которых он не успел отстраниться.
«Кровь не смывается с белого. Надо будет сменить рубашку. И достать другой плащ».
Он вскочил в седло и медленно поехал прочь. Эти места были памятны ему, связаны с радостью и светлыми мечтами... По его щекам скользили слёзы, оставляя блестящие солёные дорожки...
Она нахмурилась и сказала: «Нет». К чёрту слёзы. Нечего на предателей переводить грусть-тоску. Сейчас попусту израсходую «сентиментальность», а её и без того мало осталось. «Назад... Стоп».
Он вскочил в седло и медленно поехал прочь. Эти места были памятны ему, связаны с радостью и светлыми мечтами... Он сощурился и выхватил меч: из зарослей, глухо рыча, сверкая алыми глазами...
«Ах, ч-чёрт!.. этот сторож - прямо как бомбу за спиной взорвали! Вот так всегда - как только что-то интересное, непременно в комнату лезет какой-то родитель. Закон подлости во всей красе!»
Голошлем исчезает в ожерелье на шее. На дисплее - домашнее задание по истории Дозвёздной Эры.
- Лэйси, ты занята? Извини, я на минутку...
«Какие мы деликатные. Ясно, нельзя травмировать мою хрупкую психику бестактным вопросом, не сижу ли я вместо уроков в игрушке. Я же дитя в расцвете переходного возраста. Недоверие любимой мамочки обеспечит мне комплекс неполноценности на всю оставшуюся жизнь...»
- Мы вернёмся поздно, ты проследи, чтобы малышка снова не забралась в канал-Полночь, ладно?
Дверь закрывается. Чудно, усмехается она: ревизия прошла успешно. Больше её сегодня не тронут.
Фан-шлем тюльпаном расцветает из ожерелья. «Украшение», миленький пустячок... дороже, чем всё прочее компьютерное барахло, вместе взятое, включая круглосуточный фан-вход в свободном режиме. Не дешёвая игрушечка, но зато можно убежать, расслабиться... жить. Только там её настоящая жизнь!
«На чём я остановилась? Ах да, дракончик! Голодный, небось. Или фантом. «Вход». Ну, поехали».
Всадник сощурился и выхватил меч. Из зарослей, глухо рыча и сверкая алыми глазами...
Мне казалось, я разучился двигаться: я не мог даже опустить ресницы или разлепить сжатые губы. Я никогда ещё не видел, как это бывает в эллине. Давиат, зачем я-то здесь?!
Да ни за чем. Случайно. Я уже вставил ногу в стремя, думая: полететь бы, как птица, и кричи во весь голос, смейся или рыдай, ведь услышит лишь ветер... Тут всё и началось. Шумной суеты у нас всегда хватало, но сейчас в ней появилось нечто новое, необычное... тревожное. Конюхи с оживлённым видом устремились на шум. И я, как последний дурак, расседлал явно недовольную таким поворотом Кусаку и пошёл следом. На главную площадь Замка, к мужчинам, женщинам и детям, окружившим эллин. Всегда немой и бесплотный эллин, который сейчас заполнен.
Пока Лорд-Смотритель излагал суть дела, с мальчиком возились трое: Рэйд, дежурный из Внешнего Круга, и двое ребят, которых он позвал помогать. И, конечно, один из них Кер! Ему всегда так везёт. Белый, как мел, и руки дрожат. Какое счастье, что я замешкался у конюшен, ведь мог оказаться на его месте... Нет, я не мог! Меня не должен касаться этот кошмар - принимать участие в наказании... кого угодно! Даже менестреля, который нарушил Черту. Низкое создание без достоинства и чести.
Его поставили меж двух столбов, лодыжки раздвинутых ног сжали колодки, на узкие запястья легли кожаные петли. Цепи, прикреплённые к петлям, рванули руки в стороны и вверх. Тонкий, худой, все рёбра видно под молочно-белой кожей. Длинные, до острых лопаток, иссиня-чёрные вьющиеся волосы. «Кнут запутается в них... Дева Давиат, зачем так натягивать цепи?!»
Рэйд собрал волосы в пучок и перебросил ему на грудь. Дёрнул сильно - наверняка причинил боль. Менестрель молчал. Всё время. Я стоял совсем близко: меня пропустили вперёд, а я не успел вовремя сообразить, к чему идёт, и потихоньку отсюда смыться. Вот уж чего я никогда не хотел - смотреть на такое! Десять ударов. Наказание менестрелю, который осмелился пролезть в Тень Ордена и издавать тут шум, самоуверенно именуемый подобными людьми «музыкой». Его минела - в руках Сэвила Грана, Смотрителя. Рэйд хмурится, кладя руку на рукоять кнута. Бедняга. Только успел войти в Круг - и вдруг оказывается, что одной из твоих обязанностей станет такая грязная работа!
Мальчик облизнул губы и чуть повернул голову. И глянул прямо на меня. Прямо мне в глаза.
Кнут ожил, взлетел, опустился. Звук, который будет преследовать меня ночами. Он повис в густой тишине, не желая уходить. Других звуков не было. Ни единого. Кнут хлестнул снова. И, проклятие, я был так невыносимо близко! Снова... Я чувствовал себя слабым и больным, мне было холодно и жарко одновременно, и дико хотелось растолкать толпу и убежать как можно дальше от алых капель крови на белых камнях, от звуков кнута, бьющего так сильно... от его глаз.
С него сняли оковы. Теперь Рэйд обращался с ним куда мягче: вина уходит с искуплением. А он вёл себя достойно: не кричал, не молил, не плакал. Принял расплату, как Рыцарь... Ох, я совсем спятил! Сравнить Рыцаря - с менестрелем?! И где, интересно, была стража? Надо сказать Милорду - может, мы сами должны охранять Черту? Если меня заставят взять в руки кнут, я просто грохнусь в обморок!
Он стоял в круге, склонив голову, и выглядел... усталым? Опустошённый, вот это слово. Будто ему всё равно. Ни стыда, ни облегчения, ни желания поскорее уйти. Что творится у него в сердце?
- Приведи себя в порядок и убирайся, - велел Гран и поднял минелу, готовясь бросить её на камни.
Мальчик ожил во мгновение ока: вскрикнул, рванулся к Грану и упал на колени к его ногам.
- Милорд, зачем?!
- Встань и отойди, - процедил Гран, не глядя вниз. - Оденься.
- Пожалуйста, не надо! Милорд!
- Таков закон, - нахмурился Гран. Голос у него был растерянный. - Менестреля, который играл или пел в Тени, ждёт кнут в эллине, а его инструмент будет уничтожен. Одевайся и уходи отсюда.
- Нет!
Я вздрогнул: так кричат от боли смертельно раненые звери.
- Не убивайте Лили, милорд, она же не виновата!
- Лили? - Гран с недоумением посмотрел на мальчика, обнимающего его сапоги. - Кто это, Лили?
- Минела. - Он закусил губу. - Я её сюда принёс, делайте со мной что угодно, но её пощадите!
Рэйд попытался за плечи оттащить его от Смотрителя, но безуспешно: мальчишка вцепился крепко, как болотная пиявка. Я словно видел какой-то отвратительный сон и никак не мог проснуться.
- Проклятье, - пробормотал Смотритель и резким движением взметнул злосчастную минелу вверх. Мальчик тихонько охнул. В расширенных чёрных глазах затанцевало безумие.
- Постойте, Сэвил.
Гран облегчённо вздохнул: теперь не он тут главный, не ему принимать решение. Так Милорд тоже здесь, а я не заметил... Он неторопливо шёл к эллину - Мейджис Сатсел, Посвящённый Меча, выбором братьев Лорд Трона. Мальчик блеснул на него глазами из-под растрёпанных волос, вдруг стремительно метнулся к нему и почти лёг перед ним, дрожа всем телом, как после купания в зимнем озере.
- Перестань лизать мои сапоги и подними лицо, - ровным тоном (тем самым, от какого мне всегда делалось зябко) произнёс Мейджис. - Ты смеешь сопротивляться наказанию за проступок, который, бесспорно, тобою совершён. Рискуешь напроситься на новое наказание. Ты понимаешь?
Он вскинул голову, с усилием глотнул.
- Да, милорд.
- Вот как. - Мейджис с иронией поднял брови. - Объясни мне и достойным лордам, что даёт тебе право требовать? Почему в твоём случае я должен изменить закон?
- Вы не должны, но вы можете... - он хрипло кашлянул. - Лили... маму так звали. Она умерла. Два года назад. Мы с нею вдвоём играли и пели. Это её минела. Она живая для меня, милорд! Мы друзья, и дороги у нас общие, и память. Я люблю её. Как человека. Ведь Рыцари людей не убивают!
- Любовь - жестокое чувство. - Мейджис прищурился. - А отец твой где, и чем занимается?
- Он умер до моего рождения. Я о нём ничего не знаю. Вот, - он сжал дрожащими пальцами кружок тёмного металла на шнурке вокруг шеи: - Мама надела, когда я был ребёнком. В память о нём.
- Ребёнком, - непонятно протянул Мейджис. - Так. А теперь ты мужчина, стало быть. Твоё имя?
- Вил... Вилрей Тиин.
- Сколько тебе лет, Вилрей Тиин?
- Тринадцать. Милорд, пожалуйста!
- За любовь платят, Вил. И за милость - также. Хочешь заплатить за свою Лили?
Мальчик судорожно всхлипнул и припал губами к его руке. Мейджис отступил, брезгливо морщась.
- Будешь вести себя, как трусливая избитая собака, я передумаю. Эти рыдания и сопли - да или нет?
- Да, - выдохнул мальчик.
- А цена?
Мальчик, не поднимаясь с колен, гибко распрямился, отбросил со лба массу спутанных волос.
- Мне всё равно, если для Лили.
«Он лжёт - или он больше, чем кажется. Низкие души неспособны на жертвы такого рода!»
Милорд смотрит пристально. Опасный взгляд. А во мне растёт какая-то странная боль, всё сильнее и сильнее. Когда эта проклятая пытка кончится - попрошу, наконец, у Милорда танец, сталь со сталью. Если есть раны на теле, то раны в сердце меньше болят... Почему, почему он так долго молчит?!
- Ну что ж, Вилрей Тиин. Коли ты ребёнком себя не считаешь, то плати, как мужчина. Ещё десять ударов. Один звук - и твоя минела полетит на камни, а ты - за Черту. После всех десяти. Принимаешь?
- Да, конечно. - Его глаза казались огромными чёрными ямами на бледном лице. - Спасибо, милорд.
Его голос был пресным и прохладным, как талая вода. Он встал и пошёл к столбам, высоко вскинув голову. Бесстрастное лицо - ни смущения, ни страха. Зато мне было страшно: я был почти уверен... и это случилось - он смотрел на меня в упор. «Он знает, что умрёт». Цепи лязгнули. Мерцанье, зачем?! И почему Мейджис позволил?! Боги, мы же убиваем его!
Я чуть не вскрикнул в миг удара, а он зажмурился, но молчал. Только вздрагивал, когда кнут опускался. Из-под зубов, впившихся в нижнюю губу, текла кровь... Меня мутило от запаха крови, в глазах алый туман, удачно, что я позавтракал легко и давным-давно... На пятом ударе из-под сомкнутых век поползли слёзы. Пожалуйста, молил я неизвестно кого и о чём, ну пожалуйста, не надо, не надо!
Восемь. Как страшно боль искажает лица! Девять. Не шевельнулся. А жив ли он ещё? Десять. Лишь бы не упасть на камни, где его кровь. Умрёт он или нет - но я уже никогда не буду прежним.
___
Он с усилием вскинул голову и разлепил веки. Вздохнул (получился хриплый стон) и улыбнулся. На миг его глаза вспыхнули почти безумным торжеством. С него сняли цепи, бережно придержав за руку, когда он качнулся к столбу; он резко вырвался, словно попытка помочь оскорбила его. Закусив губу, расправил плечи и медленно пошёл к минеле, ожидающей его в руках Лорда-Смотрителя.
«Иди. Держись прямо. Мама, прости, я... Нет! Ты дойдёшь. Хватит валяться у них под ногами, как грязная тряпка. Голову выше. Они не сломали тебя, просто высекли, какая ерунда! Мама, как душно…».
Он взял минелу, повернулся к Грану спиной и направился к своей одежде. И его пальцы разжались.
«Ну, вот и всё» - обожгло ещё одним ударом. Мир потемнел и закружился, земля ушла из-под ног... и время потекло вязко, как мёд: он падал - и Лили падала тоже - и светловолосый мальчишка, который так странно сжимал губы и краснел... прыгнул к нему, вытянув руки. И всё стало чёрным.
Энтис даже не успел толком осознать, что делает: его словно толкнули сзади. Зато его тело, похоже, отлично знало, как поступать. Поймать минелу на волос от камня, подхватить мальчика... рассечённая кожа была скользкой от крови; он упал на колено с размаху, но ни минелы, ни мальчика не выронил. И выдохнул с шумом. Всё заняло лишь миг между вдохом и выдохом.
Он бережно положил мальчика и минелу на каменные плиты, мельком глянул, как по серой ткани на правой ноге расползается багровое пятно, выпрямился в струнку и приблизился к Мейджису. Учитель и второй отец последние шесть лет... Энтис ждал. Лорд Трона испытующе смотрел ему в лицо.
- Мой мальчик?
- Милорд. - Он на миг закрыл глаза, вспоминая, как люди говорят и дышат. - Я должен уйти. С ним.
- Через три дня, - напомнил Лорд Трона, - тебе исполнится пятнадцать лет. Посвящение, Энтис.
Слава богам, он больше не боялся расплакаться: рывок к минеле сжёг все слёзы. И сомнения тоже.
- Это Путь Круга, милорд. Он сильнее моих желаний... нет, он и есть все мои желания. Милорд, я не сумею принять Посвящение, если оставлю всё как есть! Вы меня отпустите?
- Кто вправе не отпустить Рыцаря на Путь? - Мейджис усмехнулся. - И много ли изменят три дня? Иди, если сердце зовёт. Знаки или годы пройдут, здесь тебя встретят с радостью и любовью.
- Я знаю, - прошептал он, склоняя лицо и позволяя мягким локонам скрыть его от всего мира.
- Ну, до встречи... Лорд Крис-Тален.
Он удивлённо встрепенулся. Мейджис сдержанно кивнул:
- Исход испытаний зачастую предсказуем. Не узор на коже делает мальчика мужчиной и Лордом. А ты готов и к испытанию, и к Пути. Я вижу, меч с тобою. Отчего?
- Мы неразлучны последние дни, - он сглотнул комок в горле. - Не знаю, милорд. Прощайте.
Он шагнул было к маленькому менестрелю, но крепкая рука ухватила его за плечо.
- А плащ? - голос смеялся и укорял, но нежно: - Собрался за Черту без единого знака Ордена? - и не успел смутившийся Энтис придумать ответ, как Лорд Трона расстегнул агатовую пряжку у ворота, сдёрнул широкий белый плащ и окутал им плечи юного Рыцаря. Тот просиял. Слова не шли на язык, влажный туман застилал лица... Мейджис взял его за плечи, тронул губами лоб, а затем развернул и ласково подтолкнул. К мальчику Вилу и старой десятиструнной минеле.
___
Нести его было легко. Минела за спиной - и та казалась тяжелее! Ветхая накидка менестреля, в которую Энтис укутал свою ношу, вмиг сделалась багровой и влажной. Вслед ему смотрели. Пристально, заинтересованно, удивлённо. Что они о нём думают? Однако пользы в таких размышлениях Энтис не видел. В сущности, ему было это безразлично. Более важный вопрос занимал его: отнести мальчика за Черту и уже там заняться лечением - или зайти в чей-нибудь дом и воспользоваться услугами хозяев? Второй вариант кажется разумным... Но эти странные взгляды! Энтису не хотелось принимать помощь от людей, которые так смотрели. А он привык поступать в полном соответствии со своими желаниями, и никак иначе. Вот он и шёл, высоко вскинув голову, мимо ферм, мельниц, амбаров, конюшен и прочих крестьянских строений и старался не обращать внимания, что лёгонькое тело всё сильнее оттягивает руки. А кровь на руках делается липкой и холодной...
Стражники подняли руки к шляпам, приветствуя Лорда на Пути: иной причины для пересечения Черты пешим у Рыцаря быть не могло, это знали все, живущие в Тени Ордена.
«Тень Ордена. Разве свет отбрасывает тени? Но от стен Замка теней достаточно… Не об этом думай, глупый, а решай, куда идти дальше! Не то дождёшься, что он умрёт у тебя на руках!»
А куда идти? Выбор, в сущности, невелик - дорога-то одна. Если шагать на север, выйдешь на тракт; и через две недели пешего пути будет город Северин. А пойти на юг - вскоре окажешься в Лойренском лесу. Он уже отсюда виден: кроны могучих вязов кажутся окутанными синеватой дымкой, словно до неба достают и впитывают его цвет. Лес огромный - много дней надо, чтобы обойти вокруг не обжитых людьми земель, сплошь заросших деревьями, травами да густым кустарником. Именем леди Лойрен лес назвали три столетия назад; а сколько веков ему на самом деле - никому не ведомо. Древний лес... и не представишь маленьким человеческим умишком, сколько разных людей он повидал, сколько костей легло под его корни, смешалось с землёй да палыми листьями, давая жизнь юным побегам...
Ох, что это вдруг нашло на него?! Ну и странные же мысли! Он тряхнул головой, отгоняя мрачные видения крови и белых костей среди мха и цветов. Лес - это родниковая вода, душистые травы, звонкое пение птиц. Всё, о чём так часто он грезил, что тщетно искал в ухоженных садах Тени... и куда сегодня хотел умчаться верхом наперегонки с ветром, когда седлал Кусаку. Он улыбнулся и свернул на узкую дорогу, убегающую вглубь зелёных зарослей. Лойрен звал, и он поспешил на зов. Покидать дом было грустно - но шелест ветвей, смешанный с птичьими голосами, без труда заглушил эту грусть. Деревья, словно стражи, расступились перед ним - и, почудилось ему, сомкнулись за ним глухой стеной, отрезая дорогу назад. Сердце испуганно сжалось, но он не обернулся. Время для возвращения придёт. Сейчас же его путь - вперёд. Только вперёд!
Ноша ощутимо прибавила в весе и тяжелела с каждым шагом. Руки и плечи ломило. Дыхание то и дело прерывалось; воздух из лёгких выходил с хрипом и свистом. К счастью, вскоре он углядел меж деревьев просвет и, шатаясь, побрёл туда. Стоило остановиться, как ноги подогнулись, и он упал на колени, кусая губы и крепко прижимая мальчика к себе. Положив его и минелу, Энтис растянулся в траве и тихонько застонал от наслаждения: это было чудесно. Позабыть о времени и сотне всяческих дел, никуда не идти, ничего не тащить... Он широко раскинул руки и засмеялся, глядя в чистое синее небо. Вот так он мог бы лежать целую вечность!
Приглушённый стон вернул его сознание к реальности, а взгляд - в буквальном смысле с небес на землю. Ему, конечно, давно следовало позаботиться о мальчике, а уж потом нежиться под солнышком! Стыдясь своего легкомыслия, он не без труда оторвал спину от земли, затем встал, стиснув зубы, - все мышцы болели и отчаянно сопротивлялись любому движению, - и поплёлся на слабый шум воды. И только у ручья вдруг понял, что никакой посудины, пригодной для переноски воды, у него нету. И ему, похоже, не из чего напоить мальчика, кроме собственных, не очень-то чистых ладоней.
Я услышал стон. И голосок дуплянки: птичка застрекотала, замолчала и вновь завела назойливую мелодию, от которой у меня невыносимо болела голова. Стон был тихий и хриплый. Человеку очень больно. Наверное, он умирает. Уже ступил в зыбкую ткань Мерцания Изначального. А я валяюсь тут бревном вместо того, чтобы спешить на помощь! Где-то рядом человек сражается со смертью, а я...
В следующий миг я понял, что стонал я сам. И это мой голос такой охрипший и чужой. И это меня боль грызёт огненными зубами. Темно, и голова тяжёлая и горячая, и во рту сухо и жарко, как в раскалённой печи. Шум воды... вода меня окружила, грохочет и плещет в ушах, так почему же я в огне?
И ведь белые камни, я падал на белые камни в алых брызгах, где же они? Два столба, и цепи, и свист кнута. Я заставлял себя шагать по тем камням к человеку, нет, Рыцарю... с Лили в руках. Лили!
Я попытался встать. Боль тотчас напомнила о себе: пронизала сотнями молний всё тело, от макушки до пяток. Я бессильно рухнул в траву... вот прелесть, ну прямо лягушка после знакомства с тележным колесом! Ещё разок. Я задохнулся от новой порции огня, но сумел приподняться, опираясь на ладони; успел ещё заметить чьи-то коричневые сапоги из мягкой дорогой кожи, и боль хлестнула по глазам слепящей тьмой. Руки превратились в вату. Неужели это я издаю такие жалобные звуки?
Небо было удивительно синим. Синее, чистое, звонкое. Полететь бы птицей туда, ввысь, в синеву... мама, ты дашь мне крылья из ветра? Нет, из струн, хрустальных мелодий, мама, Лили... о, Лили! Нет!
- Хочешь пить? - спросил незнакомый приятный голос.
- Лили, - выдохнул я. - Она умерла? - слова в кровь обдирали горло, язык и губы. - Скажи мне сразу.
Моя голова легла на что-то мягкое. И руки... такие уверенные и нежные. Единственным человеком, который так прикасался ко мне, была моя мать, умершая тысячу лет назад.
- Она здесь. С ней всё в порядке. Всё хорошо.
Самое главное до меня дошло. И навалилась боль, и тьма, и невероятная усталость - всё разом. Лицо надо мною расплылось и закачалось в струящемся тумане.
- Где мы? - О боги, сейчас я потеряю сознание, неужели я проснусь на белых камнях?! - Орден не пахнет травой...
Туман стал дымным и жёг глаза и рот.
- Кто ты?
- Энтис Крис-Тален, - произнёс ясный голос, - из Замка Эврил. Ты пей, а то вода стекает в землю.
Вода? Откуда у воды такой странный, чудесный вкус? Я улыбнулся. Умирать не так уж и страшно. Остаётся только одно. Я должен сказать, пусть голос уходит, а язык не хочет ворочаться во рту...
- Энтис... - к счастью, я вспомнил имя. - Лили... не оставляй. Люби её...
___
Обморок то или смерть, он не знал. Но со смертью примириться не мог: такой исход был слишком несправедливым! Чудом спас минелу, отложил долгожданное Посвящение, из последних сил дотащил мальчика сюда - и всё лишь затем, чтобы здесь его и похоронить?! И воротиться в Замок в тот же день, когда и ушёл, приобретя лишь воспоминание о смерти в ещё живых глазах, букет ночных кошмаров да десятиструнную минелу по имени Лили? Ну нет! Этого слишком мало. Он отправился в странствие в поисках чего-то большего; и он это найдёт - что бы оно ни было!
А для начала - мальчик не должен умереть. Не должен! А если умер (Энтис зябко повёл плечами)... ну, в таком случае ему придётся ожить! Ведь Энтис Крис-Тален так желает, а всё, чего ни желал Энтис, обычно попадало ему в руки. Значит, никого хоронить сегодня не понадобится.
В капюшоне плаща много воды не натаскаешь. Лучше самого Вила поближе к ручью отнести... да его просто вывернет наизнанку, если он снова коснётся липкого от загустевшей крови тела! Но как ни вертись, а касаться-то надо. Но сначала - вымыть. Потом поискать целебные травы и какую-нибудь еду. И ещё не худо бы придумать, как развести огонь и в чём согреть воды...
Он удовлетворённо вздохнул и откинулся на мягкую спинку кресла, сплетя на затылке ухоженные длинные пальцы. Пьянящее, острое возбуждение - наверное, то же ощущает и зверь, готовый к прыжку из засады... долгой, долгой засады! «Терпение». Терпение и точный расчёт. Ну, второе свойственно ему от природы; терпению же пришлось научиться. Учиться он умел! Сперва - залог выживания. Затем - путь к победе. Извилистый выпал ему путь, и не короткий, но вот и близок конец... нет - начало! Начало подлинной, ничем не сдерживаемой власти. Власть, могущество, исполнение самых неосуществимых и дерзких желаний. Плата за вынужденное терпение, годы (о нет, много десятилетий!) выжидания в тени, опасливые, крохотные шажки - других он не мог себе позволить. Он, достойный летать, обгоняя ветер!
Он потянулся в удобном кресле и усмехнулся: сейчас он мог бы замурлыкать, как довольный кот. Он был совершенно прав, думая, что его маленькая мышка не заставит себя ждать. И уже в пути. Как, чёрт возьми, приятно, когда твои расчёты столь верны! Он бросил взгляд на календарь. Хм, впрочем, не совсем. Но ошибка мала - всего три дня, и те в его пользу. И всё же... что побудило мальчишку уйти раньше? А, неважно. Здесь нет сложных причин, достойных обдумывания. Пылкий, нетерпеливый - в точности как те двое, что давным-давно в земле... да ведь и сам он был таким когда-то. Все они таковы.
«Итак, началось». А в общем, это та же игра шэн, любимая им с детства. Один из трёх его камушков сделал свой ход. Второй - тщательно подготовлен для броска. И попадёт именно в ту ямку, для которой предназначен. Он лениво потянулся к бокалу с изумрудным напитком, пригубил и принялся медленно поворачивать хрупкий сосуд перед глазами, разглядывая напиток на свет. Красиво... красота и боль, изумрудная глубина, как глаза, что когда-то... Увы, не все потери можно вернуть. Но отомстить - да. И этому врагу - в особенности. Он жёстко сощурился: для мести рановато, но второй ход заодно и врага ударит, да ещё как! Лишнее доказательство (хотя он-то никогда не сомневался), что он Избранный, он предназначен для особой судьбы. И весьма опасно вставать на его пути, опасно вызывать малейшее его недовольство. Взять, например, историю третьего «камушка». Да, отличная вышла игра! Разом уложил «камушек» в нужную ямку на игральной доске - и обессилил того, кто мог стать серьёзной помехой его планам. Правда, с помехой ещё не покончено. Но это лишь вопрос времени. Он уже знает, как надеть ошейник с надёжной цепью на пса, что может запустить в него зубы. А пока пусть щеночек потешится, воображая себя важной персоной. Пусть себе потявкает напоследок. Недолго ему осталось тявкать.
Рука потянулась к другому бокалу - жидкость в нём была рубиновой. Он задумчиво смотрел на свои пальцы, сжавшие изысканную хрустальную вещицу. Зачем? Он отпил из этого бокала всего час назад и узнал всё, что хотел. А за час с мальчишкой не могло произойти ровным счётом ничего интересного - ничего, заслуживающего внимания. Вот если бы второй «камушек» уже был у него... а пока неважно, совсем неважно, куда держит путь его дичь. И не стоит понапрасну ослаблять себя, лишний раз глотая то, что является, по сути, настоящим ядом - не лишающим жизни, но куда более опасным: приятным на вкус, дарующим новые силы, новое зрение... подчиняющим. А вкус противоядия (он перевёл взгляд на бокал с изумрудным напитком) - он отнюдь не приятен, и за ним следует тошнота, боль, унизительная слабость... угроза упустить контроль и выдать себя, а это куда страшнее любой боли!
Но он уже пил. Он со вздохом закрыл глаза, приступая к поиску, и вскоре открыл их, торжествующе усмехнувшись. Итак, жертва сама, по своей воле, облегчает ему задачу? Что ж, иди, мой дорогой! Иди в Лойрен. Позволь лесу околдовать, привязать тебя... И ты вернёшься, дитя. Прямо мне в руки.
-
-
28.09.2009 в 22:58А сегодня - даже не знаю почему - первые главы воспринялись особо остро.
Как удары кнута в эллине...
Как запах свежей крови...
Как осознание того, что впереди у героев - дальний и неизведанный Путь.
А мне кажется, что это и мой Путь тоже...И будет благословен этот Путь, когда есть то, что позвало в дорогу! И есть, с кем идти.
Наверное, Энтис внутренне был готов к Пути. Только не знал, когда он начнется. И уж наверняка не думал, что ТАК!..
Жить в Ордене, любить своих друзей и воспитателей, любить мир, который тебя окружает; подчиняться принятым правилам, впитав их с молоком матери, и не представляя, что в них можно усомниться...
И в один прекрасный момент вдруг пойти наперекор всему, почувствовав неправильность и несправедливость того, чему верил безоговорочно.
Мучиться противоречиями, желать, чтобы всего этого не было - но в самый последний момент все-таки броситься на помощь тому, кого учили презирать. И кто всем своим поведением опроверг, смял, отбросил прочь то, что внушали!.. В МЕНЕСТРЕЛЕ увидеть Гордость и достоинство Рыцаря.
"Я чуть не вскрикнул в миг удара, а он зажмурился, но молчал. Только вздрагивал, когда кнут опускался. ...
...Пожалуйста, молил я неизвестно кого и о чём, ну пожалуйста, не надо, не надо!
Восемь. Как страшно боль искажает лица! Девять. Не шевельнулся. А жив ли он ещё? Десять. Лишь бы не упасть на камни, где его кровь. Умрёт он или нет - но Я уже никогда не буду прежним". (С)
Выйти из Тени и вступить на свой собственный Путь. Для этого нужно быть очень отважным человеком! Но если подумать, еще больше отваги и куда бОльшего мужества нужно было для того, чтобы попытаться ПОНЯТЬ.
ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, чем можно себе представить!
На самом деле это было чуть ли не бунтарство.
Причем - вполне осознанное.
" - Милорд. - Он на миг закрыл глаза, вспоминая, как люди говорят и дышат. - Я должен уйти. С ним.
- Через три дня, - напомнил Лорд Трона, - тебе исполнится пятнадцать лет. Посвящение, Энтис.
Слава богам, он больше не боялся расплакаться: рывок к минеле сжёг все слёзы. И сомнения тоже.
- Это Путь Круга, милорд. Он сильнее моих желаний... нет, он и есть все мои желания. Милорд, я не сумею принять Посвящение, если оставлю всё как есть! Вы меня отпустите?"
Но даже лорд Мейджис вынужден признать право Энтиса на этот уход:
"Кто вправе не отпустить Рыцаря на Путь?"
НАСТОЯЩЕГО. РЫЦАРЯ.
Потому что Энтис им уже стал.
Еще до Посвящения.
Ибо - на самом деле -
"Не узор на коже делает мальчика мужчиной и Лордом" (С). - и Рыцарем.
А умение делать выбор и принимать решения.
-
-
30.09.2009 в 02:23Так и есть...
Мне ужасно хочется показать всю картину, наконец. Энтиса до Пути... настоящего Энтиса - с которым ничего не происходило случайно... И в конце придет тот, кого звали Кай'Ален - Лорд Холодной Зимы... Вообще там вышло много забавного. И странного. Как жалко, что мои мысли не записываются на какую-то специальную флэшку, чтобы потом сразу переписать их в ворд... они быстрее меня, я просто за этой историей не успеваю.
Но всё равно - успею...
-
-
05.10.2009 в 13:17***
«Мы мучим друг друга, потому что хотим тепла. Но мы слишком продрогли на ветру, поэтому не умеем, просто не умеем отличать тепло от холода...»
А отказаться от себя... это вообще-то легко. Даже слишком. Это не страшно - это привлекательно... Мне кажется, страшно - втянуться... и запутаться - понимание это или просто желание того самого тепла...
Марк Шейдон 24.09.2009 03:08
Знаешь, я долго на эту тему размышляла.
Но даже сейчас не могу полностью сказать, что разобралась.
Слишком много в человеческой душе понамешано всякого...
И еще – с какой точки зрения на это все посмотреть.
Вот, к примеру:
Ты веришь в первый звездный час, -
В тот, что остался до рассвета, -
В измученном порыве глаз,
Когда не спит уже планета?
Ты веришь в то, что скрыто мглой?
Ты слышишь ликованье капель,
Звенящих, точно сотни сабель, -
Сошедшихся в веселый бой?..
Ты знаешь ли, что нить судьбы
Подобна нити Ариадны?..
А голос утренней трубы
Ты понял – трепетный и жадный?
Ты можешь знаки прочитать
На небе: Сириус иль Вега;
И у себя себя отнять,
Чтоб возродиться в alter ego?..
…………..
Бывает так, что кажется, - человек отдает другому всего себя, жертвует чем-то ради него, отказывается от себя. Наверное, это можно было бы считать поистине возвышенным поступком.
Но - до тех пор, пока слова "жертва" и "подвиг" не произнесено тем, кто жертвует. Одно слово об этом из его уст - и они обесцениваются...
Последний подвиг не был засчитан Гераклу именно по той причине, что он потребовал за него награды.
Настоящая жертва - бескорыстна и лишена эгоизма.
Раствориться в другом, отказаться от себя, - и при этом чувствовать себя счастливым - это истинное самоотречение!
А вот искать близости только для того, чтобы быть согретым чьим-то теплом - здесь, скорее, проглядывает самый настоящий эгоизм.
Потому что это – ДЛЯ СЕБЯ. БРАТЬ, а НЕ ОТДАВАТЬ.
Страх, что останешься в одиночестве…
Страх, что не найдется никого, кто поймет и оценит, что упустишь ЕДИНСТВЕННУЮ ВОЗМОЖНОСТЬ быть признанным хоть кем-то: страх потерять свой маленький пьедестал…
Вот это – жутко.
Вот так и возникают УЗЫ другого рода – страшные, болезненные, душащие, калечащие…
Такие, как в «Долине совести» Дяченко. Помнишь?..
Не ПРИВЯЗАТЬСЯ (то есть самому отдать кому-то часть себя, своей души), а ПРИВЯЗАТЬ, заставить кого-то вечно быть рядом с собой, греться от его тепла, пользоваться его добротой, чувствовать свою над ним власть…
А ведь мечтается совсем о другом:
«…Хотелось лишь тепла, а не уюта,
И разговора, а не болтовни,
Не этой настороженности лютой,
Где каплет время за минутою минутка,
Трещит пылающий камин,
Но все такой же холод жуткий…»
Где-то так…
-
-
05.10.2009 в 15:34«Счастье - это согревающий душу огонь. Но держать его в руках все-таки нельзя, как бы ни хотелось. Он должен гореть МЕЖДУ, и для двоих.
Мне кажется, и гордому Вилу, и отчаявшемуся Энтису еще только предстоит это понять».
***
«Только почему ты думаешь, что к Энтису подходит слово "отчаявшийся"? Меня это немного смутило. Мне кажется, скорее он - в состоянии вопросительном. Такое состояние "меж двух миров"... из Ордена (как организации) он практически уже ушел. Какие-то привычные взгляды у него подвергаются пересмотру. А вот новых пока не сформировалось окончательно. По сути, он себя осознаёт менестрелем - а ведь в рамках представлений Тефриана это не очень простая метаморфоза... ему надо то ли полностью пересмотреть абсолютно всё, чему его учили, - то ли потерять уважение к себе, а он ведь человек не такого склада, он себя ценит высоко. Мне казалось, это заметно - сколько бы он ни думал о "недостижимых вершинах", в какой бы растерянности ни пребывал - но он держится с Вилом как "старший и главный". Он ведь всё равно ведущий в их паре. И Вил не случайно так часто ощущает себя "низшим" - Энтис, при всей своей кажущейся застенчивости, не ведомый по натуре, не послушный ягненочек. Он - человек, очень в себе уверенный. Именно поэтому для него так остро и невыносимо оказываться в ситуации, когда он "не знает, как". Тот эпизод с Хетом специально задуман, чтобы это показать... как Энтиса шокирует факт несвободы, внезапной власти над ним - неважно, что это власть не злобная, не причиняющая боли...
Хотелось бы услышать твой ответ )»
********
Почему – «отчаявшийся»?..
Ведь отчаяние тоже разное бывает. Когда отчаяние проявляется не в рыданиях и рванье волос на голове, а в ощущении того, что мало что можешь изменить. ХОЧЕШЬ – страстно – до безумия! – но – не имеешь для этого возможности!
Вот именно это я и имела в виду!
В данном случае – отчаяние – это временная растерянность Энтиса от ощущения собственного бессилия.
Он бы сделал для Вила все, что угодно, но он действительно не представляет, ЧТО будет для друга лучше.
«Если ты ни за себя, ни за меня не боишься, - медленно произнёс он, - отчего же тогда «не надо»?
Энтис в ночи, мерцающей сотнями звёзд, казался бледным, потерянным и больным». (С)
Он ведь и впрямь на перепутье.
Весь его опыт, все его воспитание кричат о том, что его Путь давно предрешен, и истины установлены раз и навсегда.
А Душа жаждет и тянется совсем к другому. И чувствует во всем этом неправильность!
И прежде всего приходит понимание, что даже если ИСТИНА верна, ЛЮДИ, ее несущие, МОГУТ ОШИБАТЬСЯ.
А еще ему приходится не просто ВЫБИРАТЬ, но СОЗДАВАТЬ новые ИСТИНЫ.
Потому что если раньше он был в основном «книжным» мальчиком, и соприкасался с Истинами только «в теории», то теперь ему приходится взглянуть на них в действии.
С Вилом же – наоборот. Суровая жизнь заставила его быть «практиком». В этом его отличие от Энтиса, и это в иные моменты делает Вила старше.
Потому что, чтобы понимать жизнь, надо жить и видеть ее изнутри.
Наверное, правильно, что у воспитанников Ордена была такая возможность – ступить на Путь, выйдя из Тени.
Только так они могли познать самих себя и проверить верность идеалам Ордена.
Если этот Путь не приводил к разочарованию в них, тогда человек становился настоящим рыцарем, которому не страшно было за эти идеалы умереть.
Если нет – никакие красивые слова не смогли бы сделать из него рыцаря.
Когда Энтис рванулся к избитому и истекающему кровью Вилу, он даже не догадывался, что этим ступил на Путь рыцарства.
И это тоже был ОТЧАЯННЫЙ поступок!
Только здесь отчаяние было деятельным, активным. – Своего рода формой РЕШИМОСТИ.
«Решимость». «Решение». «Решить-ся» - обрести внутреннюю готовность решить, принять решение.
Здесь же, в этой главе, как мне показалось, решения чаще остаются за Вилом.
Может быть, поэтому и возникло это слово?..
Хотя я тоже больше чем уверена, что Энтис – не из тех, что подчиняются! В нем есть незримый «стержень», который не даст ему сломаться.
-
-
07.10.2009 в 03:39Но вот что интересно... ведь умный человек сам для себя всегда понимает, как именно называется его поступок. Особенно если он психолог... или писатель ) Другое дело, что он может этого не говорить.
И что тогда - если понимаешь, но молча, это тоже обесценивает поступок?
На самом деле это было чуть ли не бунтарство. Причем - вполне осознанное.
... и даже запланированное... но потом-потом-потом. Вообще ничто не случается просто так... тем более, с таким, как он. Он ушел бы - позже и один, но тихо, тайно. Увы, но не Вил помешал планам Кера уйти на Путь им вместе. И хотя здесь это ещё совершенно неясно, но Энтис собирался не столько идти на Путь, сколько именно убегать...
Очень хорошие стихи... спасибо )
А насчет страха... сложная тема. Согласен со всем, что ты сказала; но так сложно понять, какого рода близости ищешь на практике... Надеюсь, я всё-таки не создаю узы такого рода, хотя отчасти... не пьедестал, но быть нужным... и быть в тепле... кто знает. Страх, что не найдется никого, кто поймет и оценит, - это я могу понять.
-
-
07.10.2009 в 04:20Это очень сложно. Да, такое состояние можно назвать отчаянием... чувство «на перепутье», оторван от корней... Да, это у него было. Хотя иногда мне самому приходится раздумывать над тем, чем именно объясняется поведение Энтиса... )
Только так они могли познать самих себя и проверить верность идеалам Ордена. Если этот Путь не приводил к разочарованию в них, тогда человек становился настоящим рыцарем, которому не страшно было за эти идеалы умереть. Если нет – никакие красивые слова не смогли бы сделать из него рыцаря.
Вероятно, нечто похожее задумывалось. Но на практике... было много «но». Даже если они разочаровывались - то не в идеалах Ордена, а в людях за пределами Черты. И их трудно осуждать... Но потом они возвращались - и уже никогда не покидали Тени. И всё «снаружи» объясняли злым влиянием Звезды. А вот это уже было совсем не то, что от них ожидалось...
Слово «Рыцарь» означало там не то, что здесь... и даже не то, что здесь - в романах...
это тоже был ОТЧАЯННЫЙ поступок! Только здесь отчаяние было деятельным, активным. – Своего рода формой РЕШИМОСТИ.
А он вообще был отчаянным. На самом деле, в нем этого было больше, чем в ком-либо в этой истории... хотя нет - он и еще один человек... Но из них двоих именно Энтис был отчаянным в этом смысле слова. Недаром он думал, что Вилу следовало родиться в Ордене. Он был прав куда больше, чем мог предположить.
решения чаще остаются за Вилом.
Энтис – не из тех, что подчиняются!
Очень верно подмечено... Решения принимал тот, кому разрешили их принимать... разрешил тот, что не привык подчиняться. Кто был настолько шокирован моментом несвободы, вызванным волей Хета, что это даже внешне отразилось на нем... даже было принято за страх...
В их разговоре о Чар-Вейхан - Вил боялся говорить ему правду. Помнишь? Вил всегда ощущает, кто в действительности тут главный... Да и чуть раньше - когда нашли девушку... Вообще появление Альвин, по-моему, обнажает суть их отношений... Хотя внешне всё выглядит иначе... да и сам Энтис не вполне ещё понимает себя.
-
-
09.12.2009 в 11:54и снова сиреневенький)))) уже практически родной мне цвет стал))))
привет, зай)))
-
-
11.12.2009 в 03:13Ну вот, ты и добралась... практически до всех ))) Хотя есть еще один - не сиреневый... Там у меня планируется четыре книги той писательницы, от которой происходит мой никнейм, - кстати, на сию тему даже постик имеется, - а одна из этих книг есть только на дайре, ее официально не переводили, а одна хорошая девушка сама перевела.
А здесь я надеюсь выложить всё... просто так, для случайно забежавших - мало ли, вдруг забежит какой-нибудь редактор ))
И да - в этом блоге можно *как и всюду* флудить, ибо я - за свободу флуда, общения и кавая ))))
-
-
11.12.2009 в 03:34а про выкладывание, это ты правильно делаешь))) жизнь штука странная и в ней происходит много странного и интересного)))) а еще полезного))))
-
-
11.12.2009 в 10:51Меня давно вяло пинают на тему «почему здесь, а не в клубе». А мне здесь дизайн нравится ))
-
-
11.12.2009 в 13:30-
-
12.12.2009 в 02:02-
-
12.12.2009 в 02:07-
-
12.12.2009 в 07:49-
-
12.12.2009 в 10:44-
-
12.12.2009 в 20:03-
-
12.12.2009 в 20:18-
-
18.01.2010 в 17:14И еще возникает желание вновь встретиться с Лаисой и Джисс, Энтисом и Вилом, Каэрином и Ченом, и так сейчас буду до бесконечности перечислять)) И хочется уже узнать подробнее про Люта.
Случайно-неслучайное появление Энтиса в эллине. Вероятно оно такое же неслучайное, как многие вещи с ним происходящие (например игра в шэн).
А в общем, это та же игра шэн, любимая им с детства.
Ба, так вот где первое повествование об этой игре. *как полезно иногда перечитывать книги* Такое ощущение, что появляются какие-то очертания, но пока все еще в тумане.
Эта сцена в эллине, всегда читаю ее как в первый раз. С замиранием сердца, будто что-то изменится, если я буду читать не дыша.
И словно вновь начинаю этот долгий путь вместе с такими уже близкими для меня людьми.
Мудрость в глазах и лучистая тайна –
Я прихожу к пониманью Пути.
Истина Света чиста и кристальна.
Встав на тропинку – не бойся, иди!
Скоро тропинка вольётся в дорогу –
Тысячи искр озаряют её.
Творчество, творчество – истинный Логос
Определяет твоё Бытиё.
Дальше дорога широкою станет –
Будут светильники Счастья сиять.
Нет, никогда тебя Путь не обманет:
Здесь от трудов невозможно устать!
Смоют сомненья потоками Света
Мудрость, Любовь, Справедливость и Мощь.
Где же тропа начинается эта? –
Слушайся сердце – и Путь обретёшь!
Людмила Гайдукова
-
-
18.01.2010 в 18:36-
-
18.01.2010 в 19:01А вообще ведь удивительная книга, правда?
И каждый раз, начиная читать с начала, я готова обмануться тем, что Тефриан - это и есть та компьютерная игра Лаисы...)))
Тут автор несколько раз ломает наш стереотип восприятия: начало располагает нас к чтению саги о битве Темного и Светлого, и только мы успеваем к этому привыкнуть, как нас вводят в компьютерный мир будущего! А только мы и тут "пристроились" уютно - нас уже швыряет в Тефриан!!! И мы начинаем долгий путь вместе с Вилом и Энтисом. И это - здОрово!
И в этой книге - еще много всяких сюрпризов!
Потому что она из тех, что прочитаешь раз - и уже не забудешь.
Из тех, которые заставляют думать. И плакать. )
И которые хочется перечитывать. Потому что через некоторое время начинаешь тосковать по ее героям.
-
-
19.01.2010 в 06:28Тут автор несколько раз ломает наш стереотип восприятия: начало располагает нас к чтению саги о битве Темного и Светлого, и только мы успеваем к этому привыкнуть, как нас вводят в компьютерный мир будущего! А только мы и тут "пристроились" уютно - нас уже швыряет в Тефриан!!! И мы начинаем долгий путь вместе с Вилом и Энтисом. И это - здОрово!
О, да! Нравятся мне эти резкие повороты, шевелят они сознание, мысли, не дают расслабляться))
она из тех, что прочитаешь раз - и уже не забудешь. Из тех, которые заставляют думать. И плакать. ) И которые хочется перечитывать. Потому что через некоторое время начинаешь тосковать по ее героям.
Согласна с тобой на все 100.
-
-
19.01.2010 в 13:53-
-
16.02.2010 в 19:12И еще раз - здравствуй=)
-
-
16.02.2010 в 19:47Нашего полку прибыло!!! ))
-
-
17.02.2010 в 12:37-
-
26.02.2010 в 19:52-
-
27.02.2010 в 14:22-
-
27.02.2010 в 19:09